Писатель мастерски воссоздает атмосферу белорусской деревни 1929 года, когда началась коллективизация. Гут и традиционные ночные «сходки» крестьян, и пересуды баб, вначале робко высказывающих надежду: «Может, еще ничего такого и не будет, может, страхи те людские — пустое», а затем ведущих бурный спор о том, может ли псе село жить как одна семья; и неторопливые, конкретные, по-деловому обстоятельные беседы председателя райисполкома Апейки с крестьянами о машинах, химических удобрениях—беседы, заканчивающиеся выводом: «Только в артели, в коллективе — спасение»; и нетерпеливые обращения Миканора к куреневцам с призывом немедленно всем вступить в колхоз; и двусмысленные реплики ненавидящего новый строй кулака Корча… Вслушиваясь в речи Апейки, Миканора, Вроде-Игната, Андрея Рудного, в резкие возражения отстаивающего до конца свой клочок земли Василя Дятлика, в злобные реплики старого Глушака и его не сдержанного на грубое слово сына Евхима, в шутливые, но всегда полные глубокого смысла возражения Зайчика, следя за невероятными душевными перипетиями этих людей, мы действительно ощущаем неповторимость атмосферы, в которой преобразовывались самые основы сельской жизни.

Рекомендуем почитать ►  Пробные варианты ОГЭ 2023 по русскому языку

Роман «Люди на болоте» небогат событиями. Да и повествование в нем течет спокойно. Писатель подробно рассказывает о местоположении болотной деревни Курени, большую часть года оторванной от всего мира, о ее жителях, с утра до ночи летом и зимой занятых в хате, п, ч дворе, в поле, на болоте, в лесу. Несколько страниц отведено описанию первого сенокоса. Картины трудной крестьянской страды занимают в произведении особенно много места и играют доминирующую роль в раскрытии ведущих черт характера всех героев. Столь же конкретны, красочны и вдохновенны картины полесской природы, показываемой через восприятие то одного, то другого персонажа.

Суровый реалист, Иван Мележ не приукрашивает своих положительных героев, не скрывает, что некоторым недоставало жизненной мудрости, другие страдали прямолинейностью. Изображая сложность психологических, интеллектуальных и иных сшибок, охвативших народ на крутом повороте истории, писатель ставит в романе большую политическую проблему: были ли в нашей стране все необходимые — экономические, политические, культурные, психологические — предпосылки для успешного решения в короткий срок такой гигантской задачи, как коллективизация сельского хозяйства? И, воссоздавая перед читателем во всей сложности диктовавшие ее условия, не скрывая ни трудностей, ни ошибок, показывает, что задача эта не могла не быть решена.

Рекомендуем почитать ►  Герой трагедии А. П. Сумарокова «Димитрий Самозванец»

В русской литературе, в частности в романе «Поднятая целина», глубоко раскрыты «диалектика мысли» и «диалектика чувств», пережитые в годы коллективизации так называемым колеблющимся середняком, середняком богатеньким и кулаком. Однако до сих пор не были показаны по-настоящему те сложнейшие душевные бури, которые порой предшествовали приходу к положительному решению бедняков. Видимо, восполнить этот пробел и стремился Иван Мележ. Он вычерчивает сложнейшую психологическую кривую Василя Дятлика. В сущности, Василь очень беден, но упорно не желает думать о колхозе: «Нет дурных! Пусть кому нравится, тот идет! Кому свое надоело, кому при своем плохо! А мне и так неплохо! Я и так проживу!.. Вы — себе, я — себе!» Он тут же вспомнил Апейкиио обещание: гнать не будут. «Будут или не будут, а — не пойду! Скажу: нет и нет! Пусть хоть что!..» И ничто, кажется, не может поколебать

Идя изнутри очень противоречивого и изумительно колоритного материала, Иван Мележ стремится быть не столько хроникером, бытописателем, сколько художником, открывающим в жизни новые, неповторимо своеобразные характеры, через развитие и столкновение которых выявляется история важнейших социальных групп и прослоек, их философия и их психология, позволяющие осмыслить время, судьбы человечества. Интересны проходящие через все произведение образы крестьян Василя Дятлика и Ганны Чернушки. Их пути поражают своей извилистостью, характеры — неожиданностью поворотов, срывов, подъемов, кажущейся нелогичностью поступков.

Рекомендуем почитать ►  Сочинение ЕГЭ. По тексту Качалкова о совести

Автор «Полесской хроники» влюблен в отчую землю, в простого человека, в родную природу. Величайшие исторические перемены в судьбе целого народа, их интернациональное значение он раскрывает так, что не стирается национальная окраска. Тяготея к новому и интеллектуально, и эмоционально, писатель доносит до читателя национальную специфику материала, показывает, как она проявляется в языке героев, в песнях, поговорках, пословицах, в нравах, обычаях и, самое главное, в самой «фигурности мысли и чувства» их. Василь не решается похвалить картошку, приготовленную Ганной на ужин, так как это значило бы хвалить девушку, чего, по национальным обычаям, мужчины не должны делать. Выслушав ругательную речь Апейки, Василь «неожиданно поклонился»— такое поведение также соответствует местным обычаям. Сколько в романе мелких деталей и штрихов, объясняемых совершенно своеобразными условиями полесской жизни!

Осторожно «распутывая» характер Василия Дятлика, показывая «ререлеты» Хони, внутренние переживания Зайчика, Андрея Рудого, писатель раскрывает самое существо психологических борений мужика, на которые обращал внимание русских писателей Михаил Шолохов в «Слове о Родине».

Рекомендуем почитать ►  Композиция поэмы «Кому на Руси жить хорошо»

Глубокое проникновение в думы, чаяния, нравы, обычаи белорусского крестьянства позволяет Ивану Мележу без какой-либо искусственности придать роману отчетливое социально-философское звучание. Размышляя о своей судьбе, о своем будущем, его герои решают большие социальные и нравственные проблемы — справедливости, счастья, собственности («богатства»), индивидуализма («кулачества»), коллективизма, хотя сами эти слова они употребляют редко.

Существенное место в романе отводится массовым сценам, в частности описаниям собраний, на которых происходят ожесточенные споры куреневцев о земле, «гребле». Писатель умеет увидеть в полесской природе краски, не замеченные до него, уловить в устном творчестве оолещуков мотивы, не улавливавшиеся другими, найти в поэзии крестьянского труда нечто, отличное от того, о чем уже рассказывали предшественники. Самое же главное — все это в его романе органически связано с движением центральных характеров, их ростом, развитием, способствует раскрытию в них все новых граней. Писателя нельзя упрекнуть ни в чрезмерном бытописательстве, ни в энтографизме.